28.03.2024 22:51:19

Это должна была быть первая запись в моём дневнике. Она делается удалённо, так как вчера за неуплату у нас был отключён интернет. Такая мелочь, разумеется, не может остановить графомана в его стремлении заполнить ещё один лист бумаги буквами…. Впрочем, графомания весьма подозрительная – на полезные записи меня не особо тянет. Что с этим делать, возможно, знает мой знакомый психиатр. Но связь с ним редка. Человек проработал в больнице 30 с лишним лет и блаженно вышел на пенсию с должности заведующего отделением. Живёт теперь круглый год на даче, растит там всякую красоту и отдыхает от буйных пациентов. Не буду его беспокоить пока.

Итак, наверно, сначала мне надо рассказать хоть немного о себе, чтобы предупредить некоторую часть возможных вопросов. Ноутбук, с которого я это пишу сейчас, не мой, он довольно старый, клавиши отсутствуют, пробел хандрит, набираю тексты медленно. Поэтому оперативно отвечать на вопросы и комментарии не обещаю. Вот сейчас напишу большой текст, потом в день по несколько строчек буду набивать.

С 11 лет я живу в Православной Церкви. И в прямом смысле отчасти тоже. В течение 14 лет я приходила домой только ночевать. Это моя естественная среда, и то, что я сейчас не могу бывать в храме на всех службах, воспринимается, как ссылка на рудники.

Друзья называют меня роботом. Я – поздний, и притом единственный ребёнок у родителей, возможно, это синдром Аспергера или что-то подобное. Отсутствует эмпатия. Не умею плакать с плачущими и радоваться с радующимися. Если нужна помощь, скажите открытым текстом, чем смогу, помогу. Но догадаться о чём-то по вашему виду, похлопать по плечу и сказать что-то ободряющее - для меня тяжкий труд.

Я не понимаю, почему не всё можно говорить в особых ситуациях, прячьте от меня, пожалуйста, людей, у которых депрессия. Я говорю о смерти с кем угодно, в том числе, с молодожёнами и инвалидами. Конечно, всегда есть опасность, что побьют.

Слава Богу, есть близкие друзья с 3 и 4 стадией онкологии, православные, для них такие темы не являются запретными. Напротив, о чём же ещё и думать, как не о насущном? Так что мы иногда и на несколько часов отрываемся.

Я радуюсь бывающим по воле Божией стихийным бедствиям, терактам, пандемиям и войнам. Только в таких ситуациях люди проявляют лучшие качества, какие у них есть. Вообще, серьёзнее к жизни начинают относиться. И да, никто никогда не умер от того, что в него выстрелили или машина наехала, или тромб оторвался. Смерть наступает, когда человек созрел для вечности. Либо достиг своей вершины, либо дошёл до ручки и лучше уже не станет. Кто хочет жить подольше (думает, что это принесёт ему какую-то пользу?), не должен позволять себе расслабляться и опускаться, так как до плинтуса можно дойти незаметно. С вершинами всё ещё сложнее. Уж очень необъективно мы оцениваем свой потенциал…

Я равнодушна к цветам, пению птиц и любой музыке. Из всех видов памяти у меня развита только память на запахи. От некоторых запахов тошнит – мята, кофе, бензин, шпалы железнодорожные, табак, большинство дорогих духов (а тройной одеколон переношу нормально и пользуюсь им при необходимости, к ужасу окружающих, склонных в качестве парфюма обливаться кофеем).

Я - человек любопытный (не любознательный, увы, часто интересуюсь совсем ненужными вещами), но всё как-то очень избирательно. Иногда возникает какой-нибудь странный вопрос в голове (например, перевод современной компьютерной терминологии на китайский язык), и я могу целый день искать на него ответ в интернете. Это ещё ничего… в детстве в таких случаях я неделями в библиотеке сидела.

Многих общеизвестных простых вещей я не знаю и знать не желаю. От них тоской веет. Школьная программа по литературе прошла мимо меня. В собраниях сочинений русских писателей самые интересные тома – последние, там письма и разные биографические сведения.

Мне скучны художественные произведения; документальные истории из жизни иногда приемлемы, если только они не про любовь-морковь, не бытовые ужасы и не «истории успеха». Я сама пишу стихи иногда, но читать их кому-то не люблю; и к чужим стихам безразлична.

Мне очень трудно переключаться с одного дела, требующего внимания и осмысления, на другое такое же. А если второе дело будет занимать только руки, я буду продолжать думать о первом…. Не всякий ручной труд прощает такую рассеянность. В общем, совершенно довольной я бываю, когда с утра до вечера занимаюсь чем-то одним. Но за такое довольство каждый раз приходится дорого платить. Потому что больше 2-3 часов подряд вязать крючком – позвоночник возмущается; ходить по городу долго чревато тем, что назавтра буду лежать с судорогами ног. А от непомерного чтения давление поднимается.

Мне трудно оценить меру своего нездоровья даже приблизительно. Иногда я себя чувствую абсолютно нормально. И тогда кажусь себе симулянткой. Но стоит мне чуть перенапрячься – и я уже лежу. Принесла из магазина пару сумок – батарейка внутри села, падаю, сплю два-три часа. Ноги, желудок, сердце, позвоночник, руки, голова, панические атаки, гипотиреоз, давление высокое и низкое… Возможно, надо было бы оформить инвалидность, но по отдельности ни одно моё заболевание не тянет на потерю трудоспособности (разве что, если варикоз ног разовьётся до трофических язв…). А за совокупность мелких интриг у нас в поликлинике инвалидность не дают. Ну, да, обмороки, мигрень, задыхаюсь иногда.

Когда я на днях пришла к терапевту и пожаловалась на одышку и давление, он сказал: «А что Вы хотите? Возраст». «О да, - говорю, - утром, как встаю, прямо сразу чувствую – сорок шесть!» Он смотрит на меня, смотрит в компьютер. «Хм, действительно, сорок шесть». Посмеялись вместе.

Видимо, я выгляжу на 60 лет. Это нормально. Я всю жизнь по состоянию здоровья лет на 15 старше паспортного возраста. Зато ментально мне всю жизнь 12 лет, и взрослеть ближайшие полвека не собираюсь.

И вот этот Тяни-Толкай никак не достигнет внутреннего консенсуса. Меры своей я не соблюдаю ни в чём. И это очень плохо в перспективе подготовки к смерти, во время экзамена ведь любые прежние непонятки оказываются важными. Да и тут жизнь усложняется. Потому что обстоятельства требуют от меня невозможного – плодотворной деятельности с утра до вечера. А я только делаю отдельные непосильные рывки, и потом отлёживаюсь. КПД крайне низкое. Надо как-то исхитриться, чтоб чередовать занятия, не доводя себя до изнеможения.