Многие люди, которые хотя бы поверхностно знают мою ситуацию с родителями, в один голос говорят, что родителей НУЖНО простить, НУЖНО их принять такими, какие они есть. И как бы они себя не вели тогда, в моём детстве, я должна понимать, что они меня любили. Пускай странно, пускай не так, как я возможно этого хотела, но они меня любили. Эти мысли идут красной нитью по всей книге, которую мне посоветовала прочитать моя психиатр. Книга называется "Взрослые дети алкоголиков". Рекомендую эту книгу к прочтению всем, кто вырос в так или иначе деструктивной семье.

Так вот о прощении. Для того, чтобы простить, нужно понять. Понять их, понять мотивацию их поступков, понять, почему они поступили так, а не иначе. А я этого не могу сделать, ну, вот хоть убей, но не могу. Мне не понятно, как можно ставить алкашку и своих алко друзей выше, чем интересы единственного ребёнка. О какой любви может идти речь после всего, что они сделали?

Ненависть к родителям меня сжирает изнутри, и я не хочу их принимать и понимать, всё, чего мне бы хотелось, это чтобы они прочувствовали на своей шкуре всю боль, которую я вынесла. Непринятие обществом, полная несоциализированность, неумение и незнание очевидных вещей. Хотя учитывая, что они уже совсем спитые отшельники в деревне, живущие в бомжатнике без каких либо коммуникаций, им досталось сполна. Но они сами выбрали этот путь, и уже который год умудряются выживать и в холодные зимы, и в жаркое лето, и даже что то едят.

Как то раз я встретила подружку - поебушку, с которой маманя любила прибухивать. Она с интересом поинтересовалась, как у мамани дела, чего это она не звонит. Я максимально тактично слилась с диалога и пошла по своим делам. Спустя час мне звонит разъярённый отец. Он наорал на меня и сказал, что я всё испортила, что мама видите ли плохо себя чувствует сегодня, и из за меня она вынуждена разговаривать со своей подружкой, которая ей в общем то в хуй не впёрлась. ЭТО ТЫ ВО ВСЁМ ВИНОВАТА! Вот его слова. Знатно меня конечно тогда жмыхнуло. Обвинять меня во всех бедах, учитывая, что я вообще жила отдельно от них на тот момент уже года два.

Чувство вины долго не покидало меня. Это не связано конкретно с тем случаем, который я описала выше, нет. Теперь то я понимаю, что это особенность тревожного расстройства - винить себя в том, что механизм и работа твоего мозга отличается от других. Однако важно помнить, что мой мозг, который работает по отличным от остальных механизмам, стал таковым под влиянием определённых событий и обстоятельств, на которые я была не в силах повлиять.

Когда мне было года три - четыре, у нас были очередные гости. Все напились и кое как разошлись по домам, а я спала с матерью. Мне тогда казалось, что мама уж очень долго не просыпается, и я начала плакать, потому что боялась, что та умерла. Но тот детский взгляд, я плакала очень долго, уже начало светать, а я не могла успокоиться, я очень сильно перепугалась.

Уже тогда, в таком маленьком возрасте, тревога прочно поселилась во мне. Те, кто тоже живёт с этим расстройством, наверняка понимают, о чём я говорю. это ощущение, будто тебе сейчас незаслуженно хорошо, как ты можешь радоваться солнышку ,прекрасной погоде или успехам на работе, когда предстоит какое то важное дело или когда дома нужно что то сделать?

Так было всё детство. То есть с этими попойками сначала всё было хорошо - родители выпивали, становились добрее, а потом, после ухода гостей, они начинали обязательно ругаться между собой, кричать, втягивали меня в свои конфликты, я могла всю ночь не спать из за их криков, ругани и иногда драк.

И вот эти качели, когда сначала хорошо, а потом очень плохо, они тоже подкашивали внутреннее состояние.

Как то уже во взрослом возрасте, когда мне было лет 16 наверное, я уже закончила школу и была вполне себе самостоятельная девочка, жила еще с родителями, но уже сама зарабатывала. Мать положили в больницу в другой город, и мы с отцом остались вдвоём на две или три недели. Я старалась что то готовить, что было бы съедобнее, чем мамины помои (до сих пор не могу понять, как можно испортить бульон и овощи настолько, что это сложно назвать супом, а уж есть и вовсе невозможно). У отца уже на тот момент были проблемы с работой, перебивался какими то временными заработками, я тоже могла дома не появляться по нескольку дней. Мне было проще тусоваться где нибудь на квартире у тогдашних друзей и без остановки пить, чтобы как то забыться и стараться не думать о том, что происходит сейчас и о тревожном и туманном будущем. О том, что нужно куда то поступать, о том, что мама вся такая больная (её спекуляция на мнимой болезни и крокодильи слёзы, чтобы добиться внимания, это отдельная тема для публикации), о том, что дома у родителей дела становятся всё хуже и хуже...Бесконечный поток этих мыслей вгонял в жуткое подавленное состояние, и тогда мне казалось, что никак я не смогу из этого выбраться.

Так прошло три или четыре недели. Я периодически появлялась дома, чтобы приготовить отцу еду, немного убраться, купить продуктов, да и в целом оценить обстановку. Он каждый день после работы пил, и его поведение по синей дыне тоже надо сказать было непредсказуемым. Он мог оставаться добродушным и просто подолгу болтать со мной обо всем на свете, а мог и с ножом наброситься, и я была вынуждена ночевать на улице с огромным чау - чау, потому что за него ведь вообще было некому заступиться.

Мать выписали из больницы, и первое, что она сказала, когда приехала домой, было что то вроде "ФУ, опять ты какие то уродские серьги в уши засунула!". После этого она тут же позвонила своей очередной подружке и позвала её отмечать выписку.

Я помню, что в тот момент я очень долго будто всматривалась в лицо матери, я словно пыталась там увидеть что то, что заставило бы меня перестать ненавидеть ее еще больше, чем до этого. Но я не нашла. Помню, как я пошла в свою комнату, начала механически, будто на автопилоте собираться на очередную алковстречу с друзьями, а в голове эхом стояли её слова. Я и не рассчитывала на какую то благодарность от неё, в конце концов, я просто делала то, что должна была - зарабатывала деньги, покупала продукты, кормила отца, как могла поддерживала чистоту дома, договаривалась с друзьями из города, где лежала мать, чтобы они передали ей какие то вещи и еду. В моём понимании так сделал бы каждый, но тогда почему мне было так горько от её слов и нежелания со мной даже перекинуться парой слов после выписки?...

Анализируя эту ситуацию, я пришла к неутешительным выводам. В очередной раз убедилась, что мать с её комплексом бога, давно привыкла, что с ней все носятся как с писаной торбой, и для неё это абсолютная норма. К слову, когда болела я, мне даже не покупались никакие лекарства, то есть я просто отдавала матери листочек, который написал врач, она его забирала, но никаких таблеток я не получала.

А для меня эта ситуация с её госпитализацией была просто как очередная попытка доказать родителям, что я чего то стою, что на меня можно положиться. То есть я по прежнему пыталась завоевать их доверие и внимание, я пыталась как то выслужиться перед ними и кому то что то доказать.

Помню, как то у меня случился цистит. Думаю, девочки поймут, что это за адские боли. Сейчас то я понимаю, что уж что что, а эта зараза была точно от нервов (психосоматика, привет!). Наверное, мне было настолько херово, что даже мать заинтересовалась, что со мной. Я описала симптомы, а она так махнула рукой, что то вроде "А, так у тебя просто цистит!". И всё на этом. Божечки картошечки, как я тогда мучилась, пока он просто не прошел сам собой.

Наверное, хватит пока грустных воспоминаний. Однако я обязательно еще дополню список триггеров детства.